Но почему же он не подошел? И почему не подходит сейчас? Может быть, надо самой проявить инициативу?

— Все, я свободна, — объявляет Ава, пока я решаю, что делать дальше, не в силах оторвать от Криса завороженный взгляд. Когда же наконец я заставляю себя отвернуться, все равно каждой клеточкой, каждым нервом чувствую на себе его пристальное внимание. Этот человек притягивает так мощно, что слова Авы пролетают мимо сознания. На свете существует только Крис.

Глава 9

Над дверью звякает колокольчик, но я не обращаю на это внимания. Снова смотрю на Криса, а он смотрит на меня. Его глаза излучают тепло; с каждой секундой мне становится все жарче. Должна признаться, что встречала немало красивых мужчин, однако ни один из них не обладал такой волшебной силой притяжения.

— Приходит сюда почти каждый день, — шепотом поясняет Ава. Перевожу взгляд и за ее спиной вижу вернувшегося парнишку-бармена.

— Ты о Крисе Мерите? — уточняю в надежде услышать какие-нибудь подробности из жизни художника.

Она кивает:

— В нем что-то есть, правда?

— Да, — соглашаюсь от чистого сердца.

— Какая-то тайна. Сколько ни стараюсь, никак не могу вызвать его на разговор. И еще одно: на этом парне даже джинсы и кожаная куртка выглядят по-королевски.

Колокольчик звякает снова, и в кафе входит группа посетителей. Ава вздыхает:

— К сожалению, мне пора. Поболтаем потом.

Старательно улыбаюсь, хотя продолжаю безнадежно таять под взглядом Криса.

— Ну вот, теперь придется возвращаться к домашнему заданию.

— Домашнее задание, — повторяет Ава и закатывает глаза. — Марк поистине тиран-учитель с линейкой в руках. Жалею его сотрудников. Может быть, как-нибудь встретимся за ленчем? Договориться о конкретной дате можно в конце твоего рабочего дня.

— Да, с удовольствием, — соглашаюсь без тени сомнения. Ава очень симпатичная и наверняка знала Ребекку. Знает, мысленно поправляю себя. Никакого прошедшего времени быть не может! У Ребекки все хорошо. — Мы непременно встретимся.

Звонит мой сотовый, и Ава спешит на помощь сбившемуся с ног Кори. Достаю телефон из сумочки, вижу знакомый номер и тут же забываю обо всем на свете.

— Элла? — взволнованно кричу в трубку.

Слышу треск, а потом голос подруги:

— Сара!

— Элла?!

Снова треск.

— Все в порядке. Путешествие… — треск, — я… по дороге… красота… — снова треск, а потом тишина. Связь прерывается.

Вздыхаю, кладу телефон на стол рядом с компьютером и с ненавистью смотрю на маленького предателя. Но почему бодрый голос Эллы, доказывающий, что она цела и невредима, не приносит успокоения? Тревога не отступает. Все вокруг кажется таким… уязвимым.

— Надеюсь, все хорошо?

Поднимаю голову, и безотчетный страх тут же отступает, сменяется удивлением: возле стола стоит Крис Мерит собственной персоной. Светлые волосы растрепаны, как будто он ерошил их пятерней, но этот легкий беспорядок отлично гармонирует с облегающей синей футболкой и синими джинсами. В отличие от Марка художника вряд ли можно назвать классически красивым, зато мужественная привлекательность зашкаливает. Выглядит он сногсшибательно, а если к внешнему виду добавить неотразимую силу таланта, то стоит ли удивляться, что я катастрофически смущаюсь? Пытаюсь доказать себе, что не сделала в его присутствии ничего глупого или нелепого, — даже несмотря на то что проглотила пирожное с жадностью, недостойной истинной леди.

— О чем вы? — спрашиваю внезапно осипшим голосом. Плохо, что не удается держаться с ним на равных — смело и независимо; точнее говоря, это относится к любому мужчине, но к Крису в большей степени, чем к остальным.

— Мне показалось, что звонок вас расстроил.

— Нет, что вы, — заверяю поспешно и понимаю, что он не только за мной наблюдал, но даже не стесняется открыто это признать. — Подруга звонила из Парижа, но связь оказалась очень плохой, так что поговорить не удалось. — Не могу упустить удобную возможность выяснить, давно ли Крис в Сан-Франциско. — Кажется, читала, что вы живете в Париже?

Он показывает на стол.

— Разрешите присесть?

— Да, конечно. Простите, что не предложила.

Он устраивается в кресле напротив и отвечает на вопрос:

— Да, верно. В Париже у меня квартира, так что я делю жизнь между двумя городами. Сан-Франциско вдохновляет: не могу уезжать отсюда надолго.

Я прихожу в восторг оттого, что Крис живет и здесь, и испытываю душевный трепет перед тайной творческого процесса. Хочу расспросить Мерита о работе, но не решаюсь: помню, что Ава назвала художника замкнутым человеком. К тому же стол маленький, и пьянящий мужской запах мешает думать. Не уверена, что в состоянии задать хотя бы пару умных вопросов; как всегда, пытаюсь спрятать смятение за легкой болтовней.

— Не подозревала, что вы обитаете в Калифорнии, но невежество мне простительно: несколько лет провела вдали от мира живописи.

— И вот наконец вернулись.

— Только до конца лета, — уточняю я и добавляю, пристально следя за реакцией: — Или до возвращения в галерею Ребекки.

Крис хмурится.

— А разве она вернется?

— Вы считаете, нет?

Он пожимает плечами:

— Понятия не имею. Едва с ней знаком, но отсутствует она так долго, как будто уже успела устроиться на новую работу.

— Марк сказал, что мисс Мэйсон в отпуске. Кажется, какой-то богатый приятель устроил ей экзотическое путешествие.

— И неизвестно, когда это путешествие закончится и вам придется уступить место?

— Вы совершенно точно передали суть ситуации: я здесь до тех пор, пока не появится она. — Или пока не докажу, что достойна остаться и после ее возвращения, добавляю мысленно.

— Хм, — неопределенно произносит Крис. — Этот бесконечный отпуск довольно… необычен.

— Должно быть, мисс Мэйсон — исключительно ценная сотрудница.

— Точно. Наверное, так и есть.

Улавливаю ироническую интонацию и понимаю, что Крис относится к Марку ничуть не лучше, чем Марк к нему.

— Вино? — кивает он в сторону лежащей на столе книги.

— Выясняется, что для того, чтобы продавать живопись, недостаточно разбираться в живописи. Необходимо срочно научиться рассуждать о винах, опере и классической музыке. Не имею обо всем этом ни малейшего понятия. Сейчас сдаю тест, а поскольку время от времени не прочь поднять бокал, эта тема кажется самой приемлемой.

Крис неодобрительно поджимает губы.

— Чтобы продавать картины, совершенно не нужно разбираться в чем-то, кроме живописи.

«До тех пор, пока я соглашаюсь, остаюсь рабой требований Марка».

Неожиданно приходит в голову строчка из дневника Ребекки: «Ты же знаешь, что заслужила наказание». Становится не по себе, но успокаиваю себя тем, что эти эпизоды жизни Ребекки еще не говорят об угрозе ее благополучию.

— Мои познания в опере и классической музыке близки к нулю. Честно говоря, даже не очень люблю ни то ни другое. — Едва закончив фразу, понимаю, что села в лужу, и прихожу в ужас: отец Криса был знаменитым классическим пианистом. — О Боже! Простите. Ваш отец…

— Был великолепен, — продолжает Крис. Лицо его остается непроницаемым, а тон невозмутимым. — Интерес и вкус к музыке можно развить точно так же, как и к другим видам искусства. А до какой степени вы невежественны в винах?

Тема меняется настолько резко и неожиданно, что я сразу теряюсь и окончательно перестаю себя контролировать.

— Знаю, как ткнуть пальцем в строчку меню. После этого официант что-то приносит.

В зеленых глазах вспыхивают озорные огоньки, и напряжение сразу отступает.

— А каким образом выбираете строчку?

— Метод чрезвычайно сложен, — объясняю серьезно. — Во-первых, все зависит от настроения. Хочу ли я белого вина или красного? Когда решение принято, выбираю между охлажденным и неохлажденным. И наконец, наступает третий этап: необходимо определить самую низкую цену в соответствующем сегменте.

Крис улыбается, но без тени насмешки, и я чувствую себя польщенной и очарованной.